Вызываю на дуэль: Наше будущее

 София Воронова Елена Белкина

Каким будет наше будущее? У дуэлянтов по этому поводу мнения разнятся

 Небо в алмазах

«Через сто лет небо будет в алмазах и человек будет прекрасен», — говорят герои Чехова, и  читаем мы сейчас, спустя десятки лет. Все еще держим в руках книги, все еще спорим о литературе и политике, все еще стремимся к звездам и к неизведанному. В человеке не пропал дух авантюризма — мы все еще ставим сумасшедшие рекорды, все еще делаем глупости и продвигаем науку вперед. Мы все еще дышим, мечтаем и бежим вперед. А что будет через сто лет?

Пока ты ждешь мою длинную и содержательную речь, позволь мне наколдовать Патронуса — да-да, того самого, что отгоняет дементоров, — на всякий случай, чтобы он не прилетел полакомиться твоими тревожными и пугающими мыслями, так что: Экспекто патронум! — и пусть эта очаровательная кошка будет нашим секундантом. 

Человек все еще будет человеком, понимаешь? Нет ничего прекраснее, чем быть настоящим, несовершенным, с недостатками и минусами — нет ничего лучше, чем оступаться и вновь вставать на свой путь — нет ничего лучше, чем в лучших чеховских традициях пить чай, а потом, в лучших традициях двадцать первого века, — разбирать чайный пакетик на скобочку и пакетик, чтобы отправить скобочку в переработку, а пакетик — в компост. А через сто лет у каждого дома, я уверена, не нужно так скептически на меня смотреть, будет маленькая машина, что из переработанных скобочек будет делать новогодние игрушки на елку. Вишневые сады, что вырубали в чеховских пьесах, будут бережно сохраняться, а дышаться в городах будущего будет легко.

Человек все еще будет любить — сильно и смело, безрассудно, отчаянно. Быть может, забираться в окна будет не по водосточным трубам, а по высокотехнологичным водосборным элементам, дарить не цветы и конфеты, а сладкие батончики с чрезвычайно полезной спирулиной, но человек никогда не будет одинок.

Пожалуйста, не нужно так хмуриться и вспоминать все прочитанные-перепрочитанные антиутопии, где любовь становится обязанностью,  а то наколдую тебе безудержную щекотку. Мы можем гордо называться Человеком только потому, что любим и чувствуем. К слову, о последнем.

Человек все еще будет творить. Мы пели, танцевали, рисовали и писали всю свою историю, и творчество ни за что и никогда не уйдет из нашей жизни. Да, оно может стать другим — картины смогут оживать, тексты мы будем читать в электронном виде, а кино само будет приходить к нам домой, но искусство будет. Будут и выставки, и критики, и литературные салоны — неповторимые, особенные, удивительные — человек будет оставаться человеком до тех пор, пока не поставит точку в своей последней книге.

Человек все еще будет искать истину — загадочную, неизвестную, но заветную. Тысячи ученых и мыслителей будут решать мировые, вечные проблемы. Можно ли быть абсолютно счастливым? Бесконечна ли Вселенная? Есть ли жизнь после смерти? 

И ответ на последний вопрос вполне можно будет найти, ведь человека в конце его пути все еще будет ждать Смерть — неизменная, изящная, пугающая — нежная или страшная, молчаливая, всегда идущая под руку с поющей и светлой Жизнью.

В будущем не будет никаких антиутопий. Между подобием жизни и самой жизнью человек всегда будет выбирать жизнь — подобно герою Германа Гессе Иозефу Кнехту — спасти мир с одной стороны от глупостей, пустых книг и фильмов, от фельетонной культуры и с другой стороны — не дать Земле превратиться в оранжерею, прирученную, полную диковинных мыслей и слабых людей, что не смогут стать частью этого холодного, иногда неприветливого, но честного и яркого мира.

Прошло уже почти полторы тысячи лет, как Сократ сказал, что «невозможно жить лучше, чем проводя жизнь в стремлении стать совершеннее». И если спустя сто лет Человек все еще не прекрасен, то нужно подождать еще сто лет…еще и еще, до тех пор, пока в небе над нашими головами не зажгутся алмазы, — так что, пока мы не погрязли в бесконечной и безвозвратной темноте, — Люмус!

Только для избранных весь кислород

Я больше не могу спокойно держать в руке волшебную палочку. Двенадцать дюймов, древесина черемухи, сердцевина из чешуи дракона. Все это не имеет значения, когда магия с сумасшедшей силой рвется наружу. Но я же не хочу ранить моего противника — мне только хочется показать ему реальность, раскрыть глаза на правду: Легилименс! – что у тебя на уме? Звезды? Авантюризм?

Ты говоришь о человеке. Пройдет еще немного времени, и действительность заставит нас забыть о человечности. Не только общественный строй, если  людей еще можно будет назвать обществом, весь мир перевернется с ног на голову. Человек мало чем отличается от других видов, помести его в экстремальные условия, и группу людей, делящих кусок еды, сложно будет отличить от гиен, хохочущих над остатками трапезы льва.

Наука? Искусство? Столько светлой надежды, это так романтично, может, заколдовать тебя, чтобы все твои фразы превращались в стихи? Нет, так мы потеряем хорошего прозаика, это очень опасно, ведь сложно в бесконечном потоке информации уловить что-то по-настоящему стоящее. Людей стало так много, каждый старается отличиться от общей массы, но мало кто по-настоящему выпадает из нее, и вся эта масса выливается в интернет: яркие, кислотные клипы с танцами, рассказики, видео, в которых веселые ребята с совершенно неграмотной речью и бредовыми идеями формируют мировоззрение юного поколения. Да-да, искусство убить нельзя, но что с ним делает эта блестящая интернетная жижа? Все становится очень простым, очень доступным, разве недумающее общество сможет творить и созидать? Фельетонная эпоха вливается в наши умы, вещи, без которых мы могли жить намного лучше, кажутся самыми необходимыми на свете, неосознанностью и вечно растущими потребностями мы уничтожаем себя, уничтожаем культуру.

Все идет к тому, что общество саморазрушительной деятельностью уронит себя на самую первую ступень пирамиды Маслоу. Заглянем в будущее: искусство все еще будет живо, будет пробиваться тонкими лучиками через пыль и обломки цивилизации, а сущность науки будет искажена.  Они презираются обществом, прекрасное понятно только единицам из дикой, разочарованной стаи, совсем как в рассказе «Улыбка» Рэя Бредбери: последний автомобиль разбит на празднике науки, книги сожжены на главной площади, огромная очередь выстроилась, чтобы плюнуть в лицо Моне Лизе: «Что – цивилизация? А кому она нужна? Во всяком случае не мне!» — говорит один из стоящих в очереди, и только главный персонаж, маленький мальчик видит, что она красивая. 

Человек, как бы он ни старался, никогда не дойдет до идеала, он стремится к нему, как хатифнатты, вечно плывущие к горизонту. Но вместо того, чтобы приблизиться к совершенству, мы оказываемся ближе к скорости, ускорению чего бы ни было. Прогресс движется огромными скачками, машины становятся быстрее, мода меняется с огромной скоростью. Вспомните фото начала двадцатого века: девушки в длинных корсетных платьях, мужчины в костюмах-тройках и красивых шляпах; и фото звезд девяностых в футболках и кедах, в то время как портрет дамы XV века мало чем отличается от портрета XVII, но самое главное – быстрее идет и время, эпохи становятся короче.
Первобытный мир (с начала времен до XXII века до н.э.) – самая длинная историческая эпоха, античность — семнадцать веков, средневековье — девять веков, новое время – всего лишь четыре века, все стремится к нулю.
Мы ускоряем ход событий, человек не может жить, ничего не разрушая. Мы рушим и взрываем наследие прошлых веков, мы уничтожаем свой дом – свою планету, мы постоянно воюем. Войны были всегда, видно, такова сущность нашего вида. На самом деле, социальные существа не могут существовать без проблем, это доказывает эксперимент «Вселенная-25»: рай для мышей. Идеальные условия для существования мыши в три этапа превратили в настоящий ад: расслоение популяции, каннибализм и деградация.

Перфикулус тоталус! – замри и послушай меня. Сейчас мы живем в достатке, о котором будем еще вспоминать. У нас есть Интернет и электричество, мы можем выбирать что нам есть, где ходить.  Я согласна с тобой: антиутопии не предсказания, антиутопии – взгляд авторов на окружающий мир, разочарование, страх за будущее, но будущее, которое уже начало наступать, будет страшнее фильмов про роботов и книг про обезьян под землей. Ресурсы распределяются неправильно, они сконцентрированы в руках одной группы людей, и это приведет к жутким социальному и экологическому кризису. «Только для избранных весь кислород – всем остальным ни поблажек, ни льгот», - поется в песни группы Fleur. Наши потомки не будут жить в такой сытости, как мы, хоть и существует план Устойчивого развития, при котором удовлетворение потребностей нынешних поколений осуществляется без ущерба для возможностей поколений, это невозможно. Идея звучит идеально, но, к сожалению, она неосуществима. Люди дошли до точки невозврата, возможности Земли не бесконечны, все имеет свой срок годности. Почва, на которой растут вишневые сады, больше не так богата полезными элементами, а вода отравлена микропластиком. Наши потомки вряд ли узнают ту самую приятную кислинку и яркий аромат этой ягоды.

Мы на самом пике, на кульминации человеческого существования, больше такого не будет. Не надо ждать чудесного будущего, ловите момент, выходите из под империуса.